2015 г.

(читать начало)

Внутри обеих частей дворца планировочные решения так же заметно различаются, как и снаружи. Однотипная, прямолинейная разбивка на тесные комнатки с узким коридором в гостевой части и зальные помещения с каминами и центральной лестницей – в замковой. Главный элемент внешнего облика, вокруг которого строится весь уникальный стиль дворца, - круглое панорамное окно находится в помещении, где располагался кабинет принца Ольденбургского.

Фото 2007 г. с сайта majort.livejournal.com


Фото 2008 г. с сайта russos.livejournal.com

 

В процессе перестройки, начавшейся в здании несколько лет назад, уже многое изменилось. Например, из трех шикарных каминных печей сегодня осталась одна. В последние годы в процессе «ремонта» уничтожен камин в кабинете принца и изящная изразцовая печь в зале у лестницы. Эта модель печи производилась финским заводом Åbo по эскизу знаменитого архитектора Элиеля Сааринена.

Последняя сохранившаяся печь во дворце по состоянию на 2015 г.






Фото 2007 г. с сайта majort.livejournal.com






Фото 2007 г. с сайта russos.livejournal.com



Фото 2005 г. с сайта nekta-ja.livejournal.com и 2010 г. с сайта terijoki.spb.ru

Некоторые воспоминания современников принца хранят описание внутренней обстановки дворца и помогают почувствовать атмосферу общения с Его Императорским Высочеством в стенах его знаменитой резиденции.

Раннее утро 21 октября было прелестное, тихое, ясное, солнечное, жаркое, и я шёл во дворец в фрачной паре и наброшенном на плечи летнем пальто. Поднимаясь по шоссе, спиралью идущему к вершине горного уступа, на котором в виде орлиного гнезда высился замок-дворец принца, я с величайшим наслаждением вдыхал в себя чистый живительный воздух, согретый утренним солнцем и освежаемый морским бризом. В приёмной я просидел не больше 4 — 5 минут, как был приглашён в кабинет принца. Там сидел за столом высокий, широкоплечий, коренастый старик лет семидесяти в военной генеральской тужурке. Обстановка кабинета — самая простая, деловая, без малейших намёков на роскошь. На стене висела чёрная доска, какие обыкновенно употребляются в классных комнатах. Принц встретил меня приветливо, просто, без каких-либо величаво-торжественных знаков и жестов, подчёркивающих покровительственное превосходство и снисхождение к принимаемому. Некоторые губернаторы и чины разных министерств, с которыми мне приходилось иметь дело, куда величавее и пышнее принца держали себя с просителями... Он усадил меня за стол, открыл свой золотой портсигар и предложил папиросу; я отказался как некурящий. Началась беседа.   Осень 1908 г.

Кто-то рассказал принцу Ольденбургскому о положении учительницы-вдовы, похоронившей сына и оставшейся с двумя дочерьми. Принц принял участие в маминой судьбе и назначил ей аудиенцию. Я хорошо помню, как мы взбирались по крутой лестнице во дворец принца, возвышавшийся на высоченной скале над крепостью. Меня удивил и заинтересовал деревянный круг перед подъездом дворца. Оказалось, что это поворотный круг для машины принца, т.к. развернуться там было негде. Подъезд обвивали ветки глициний. Они были в цвету, значит, была весна. Нас, маму, сестру и меня, ввели в большой полукруглый зал с огромной стеклянной стеной. Потом вышел старичок небольшого роста в военной форме. Меня погладил по голове, что-то спрашивал, но я, обычно бойкая, тут молчала. Как потом я узнала, принц предложил маме отправить сестру Тамару в Петербург в Институт благородных девиц, в Смольный, а когда подрасту я, то и меня. Мама согласилась.   Весна 1917 г.

Принцесса Е.М. Ольденбургская и В.К. Ольга Александровна в интерьерах гагринского дворца





























......

Бурные события 1917 года добрались до Черноморья не сразу. Летом и осенью на дачах был аншлаг – многие переехали из столиц, чтобы переждать смутные времена. Но Ольденбургские в июле 1917 г., как и в конце 1905 г., предпочли покинуть Россию. Климатическая станция, управляемая только директором, потеряла тот педантичный порядок, который был при «хозяине». Дворец осиротел и за последующие 5 лет был разграблен до основания, включая элементы отделки.

В Гаграх, над самым морем, точно прилепившись к отвесной скале, высится величественное здание из серого камня. Зеленое плетение роз, магнолий и лавра скрадывает его истинные размеры. С моря видны лишь серые уступы крыш, выступающие из зеленых зарослей. Это — дворец принца Ольденбургского. Теперь в нем помещается санаторий, а 46 лет назад, когда мы должны были вырвать кавказский берег Черного моря из рук белогвардейцев и их приспешников, во дворце принца Ольденбургского помещался «Комитет освобождения Черноморья» (КОЧ). ...Когда наш буксирный пароход подходил к Гаграм, мы все вышли на палубу и поочередно осмотрели дворец принца в бинокль. — Неужели этот самый КОЧ занимает весь дворец? — удивился я. — А почему ты удивляешься? — сказал мне Володя Фавицкий. — Здесь собрались «спасители России». Я думаю, что каждый из них претендует в конечном итоге на собственный дворец. — До этого дело не дойдет. Они и в этом дворце долго не продержатся, — возразил Саблин. Мы все были согласны с тем, что «спасители России» не продержатся слишком долго во дворце принца, но, сойдя на берег, из предосторожности разделились на группы, чтобы не особенно бросаться в глаза. Тем паче, что с нами в Гагры прибывала целая воинская часть. Во дворец отправились Томашевский, Фавицкий и я. В великолепных залах и спальнях дворца неловко и неуютно разместились старые, свезенные сюда из разных канцелярий письменные столы. На них приютились пишущие машинки «Ундервуд» в клеенчатых черных капотах. На стенах, обитых муаром, висели карты, на которых от руки красными, синими и черными чернилами были нанесены рубежи буржуазных закавказских республик. Офицеры в английских мундирах, увешанные маузерами, штатские в котелках и шляпах, с тросточками и портфелями сновали по светлым залам и широким коридорам с важными, озабоченными лицами.   Осень 1919 г.

В 1923 году, когда советская власть окончательно победила и взялась за восстановление курорта, в бывшем дворце открылся санаторий. В первые годы его так просто и называли - «санаторий», потому что он был единственным подобным учреждением в Гаграх. Санаторий имел специализацию в области заболеваний нервной системы, что в те годы считалось распространенным недугом.

В этот период на крыше санатория появилась надпись большими (чтобы с моря было видно) деревянными буквами: «ГАГРЫ КУРОРТ». Позже, в начале тридцатых, те же буквы перенесли ещё выше, на верхнюю стену ограды, переставив местами слова: «КУРОРТ ГАГРЫ».

......

В принцевых дворцах и смешном (из папье-маше) санатории появились новые люди. Они вымели вместе с сором из запущенных зал имя принца-лавочника и развернули в прекрасных солнечных покоях починочные мастерские здоровья. Бронзовые сочные тела их густо поблескивали за длинным столом двухсветной столовой...

С первых лет основания Климатической станции в Гаграх велась борьба с малярией. В 20-х одновременно с санаторием в здании бывшего дворца действовал малярийный пункт, продолжая дело, начатое еще при принце Ольденбургском.

Летом 1904 года в Гагра из Петербурга была командирована институтом экспериментальной медицины малярийная экспедиция, «на обязанности которой было выяснение степени распространения малярии в Гагра, лечение больных, предупреждение заболеваний у здоровых, выяснение способов борьбы с малярией и оздоровления местности, а также дальнейшая научная разработка вопроса о малярии». Результаты этой борьбы в разные годы имели переменный успех. Если в период строительства курорта 1901 – 1904 г.г., когда велось огромное количество землеустроительных работ, свирепствовала эпидемия, то уже через два года, случаи заболевания этой выматывающей болезнью стали единичным. Однако, во времена безвластия начала 20-х, малярия вновь стала бичом здешних мест. По воспоминаниям, тогда болотной лихорадкой переболел каждый третий. Лечили меня хинином. Выкарабкалась. Потом долго ещё ходила в малярийный пункт (помещался во дворце). Там мне давали пить хину. Ужасная горечь! 1923 г.

Гагринская малярийная станция стала достаточно известным учреждением благодаря передовому для СССР опыту борьбы с эпидемией. Назначенный на должность заведующего гагринской малярийной станцией молодой доктор Н.П. Рухадзе, наряду с осушением болот, применил биологический метод. Была организована специальная загранэкспедиция, которая доставила из Италии в обычном бидоне 153 оплодотворенные самки гамбузии - плодовитой и прожорливой рыбки, питающейся личинками комаров. 18 июля 1925 года спасительную партию выпустили в многочисленные водоемы парка. Этот опыт был распространен на весь Кавказ и другие районы СССР, страдающие от малярии. 14 января 1933 г. за успехи в борьбе с малярией врачам А. И. Агрба и Н. П. Рухадзе присвоено звание Героев Труда.

В конце двадцатых годов в стране началась волна переименований в честь И.В. Сталина. В Гаграх имя вождя было присвоено главной на тот момент здравнице курорта, и в течение тридцати следующих лет бывший дворец принца назывался санаторием имени И.В. Сталина.

 

На курорт можно было попасть только по медицинскому направлению и при наличии свидетельства о принадлежности к пролетариату. Отборочные курортные комиссии, в состав которых входили врачи и представители профсоюзов, решали, в каком именно лечении нуждается больной и подходит ли он по социальному положению, поскольку право на бесплатное государственное лечение имели только трудящиеся и члены профсоюзов.

Курортологи в поисках новых форм организации общества были единодушны в том, что советский курорт должен быть пространственно и организационно обособлен от местных поселений. Гагры получили статус замкнутого курорта, его планировщики утверждали: «Разрыв между курортными территориями и городом обеспечивает лучшую организацию курорта».

 

Поскольку санаторий являлся лечебным учреждением, врачи требовали обязательного соблюдение лечебного режима. Время отдыхающих было жестко регламентировано в течение дня, они должны были все время находиться под присмотром врача. Существовал ряд запретов: нельзя было отлучаться из санатория, играть в карты, употреблять крепкие напитки и т.д.

Уехать на месяц к морю или в горы, затеряться в толпе перемещающихся туристов, выйти хоть на краткий срок из-под микроскопа, через который тебя рассматривает недреманное око, это –большое счастье. Этот месяц ты проживёшь, как беспечный человек, стараясь забыть о будущем, так думал Глеб, уезжая в отпуск. После окончания НЭП'а ездить можно было пользуясь одним из двух способов: или покупать путёвку в дом отдыха или в санаторию, или же превращаться в "самодеятельную туристскую группу", получая соответствующее удостоверение в Бюро советского туризма. Такая бумажка давала право останавливаться в "доме крестьянина" и в туристских базах". Самодеятельная группа должна была состоять минимум из двух лиц. Таким образом муж с женой уже могли быть самодеятельной туристской группой. В это лето Глеб решил показать Оле Гагры. Он с трудом раздобыл две путёвки в санаторию для нервнобольных имени Сталина в Гаграх. Санатория имени Сталина помещалась в бывшем дворце принца Ольденбургского, того самого, у которого гостила экскурсия студентов-политехников в 1911 году. Мужчины и женщины размещались в отдельных палатах. Глеба поместили во втором этаже вместе с двумя москвичами. Эта палата отличалась особой акустикой. Когда в санатории ложились спать, в ней нельзя было разговаривать даже шепотом. Акустика комнаты так усиливала звук, что снизу сейчас же прибегали дежурные сёстры. Комната, в которую вместе с другими двумя женщинами попала Оля, тоже имела свои неудобства. Она помещалась рядом с входными дверями санатория. Двери эти запирались в 11 часов вечера, и опоздавшие больные, боявшиеся взысканий за нарушение режима, просили впустить их в здание через окно комнаты. Поэтому жильцы комнаты не могли спать до полуночи. Иногда в Гаграх появлялись экскурсии. Их водил экскурсовод, юноша лет 17-18-ти. Однажды он привёл экскурсантов в санаторию. Он давал следующие объяснения: – Вот видите это здание. До революции это был дворец царского родственника, принца Ольденбургского, а сейчас это санаторий для ненормальных, а вот это (жест в сторону Глеба и других обитателей дворца) – сами ненормальные. Нервно-больные и ненормальные были для экскурсовода тождественны. Кстати сказать, в санатории не было даже и нервно-больных. В санатории все "больные" подвергались периодическому осмотру врача. Обычно он прописывал "больным" водные процедуры, кому циркулярный душ, кому душ Шарко. У врача можно было отпроситься на день для участия в экскурсии. При санатории был небольшой сад, где росли виноградные кусты. Одни "больные" ходили в сад красть виноград, другие – тайком играть в карты. На каменной лесенке грелась на солнышке гадюка. Её не трогали, и она никого не трогала.

С началом войны Гагры стали прифронтовым городом, и курортные заведения были закрыты или работали как госпитали. Но уже в мае 1945 г. в числе первых в Абхазии санаторий имени Сталина вновь был открыт для отдыхающих, сохранив специализацию по приему больных с заболеваниями нервной системы.

После 1961 г. здравница получила новое название - дом отдыха «Чайка». К этому времени санаторий стал функционировать круглогодично, и мог принимать в двух своих корпусах одновременно 250 отдыхающих, причем 150 человек из них - в главном корпусе. Лечение больных было организовано преимущественно в общекурортных лечебно-диагностических отделениях и кабинетах. В санатории действовали бильярдная, библиотека и клуб с небольшим кинозалом.

 

На старых фото примерно с пятидесятых годов на фасаде уже не встречается верхушка стильного завитка над крышей. В 1947 году он еще был, но поврежденный. Видно, во время очередного ремонта его посчитали излишеством и не стали восстанавливать.

 

В конце 80-х здание было закрыто на реконструкцию. В последние месяцы перед грузино-абхазской войной в 1992 году санаторий пережил разрушительный пожар. По слухам он произошел не случайно, а в результате поджога. Эпицентр пожара был в восточном крыле, где располагался кинозал. Вопреки расхожему мнению, что здание было разрушено во время войны, на самом деле неопрятный вид с провалившейся крышей оно приобрело в основном уже тогда, в результате пожара.

   

Глядя на этот самый дворец сегодня, невольно задумываешься, насколько причудливы бывают выкрутасы истории, так часто бросающей эти места от запустения к процветанию и обратно. И еще на языке вертится эта ключевая теория диалектического материализма об истории, которая почему-то непременно должна развиваться по спирали. Что же, стало быть, сейчас такой ее этап, что приходится только ждать нового витка.