2010 г.
В автобусе, под размеренное мурлыканье экскурсовода, я размышлял о том, что, чем дальше мы удаляемся от Сухума, тем сильнее меня окутывает какая-то пелена умиротворенности и спокойствия, охватывает чувство осознания причастности к вечному.
Восточная Абхазия совсем не такая, как на границе с Россией. За окном пробегают живописные пейзажи, достойные быть запечатленными художником. Мелькают залитые утренним, еще не палящим, солнцем, заброшенные чайные плантации и виноградники. Горы все дальше отступают вглубь суши и сплошным гигантским забором возвышались на том конце обширных полей. Только провалы ущелий, кажущиеся издалека узкими трещинками, показывают глубину и объём этой монолитной стены. Машин встречается очень мало. Пеших людей почти не видно. Вся эта картина пространства завораживает, расслабляет, парализует взгляд, настраивает на размышления о глобальном. К сожалению, по большей части, все эти картинки так и остались только в моей памяти...
Недалеко от трассы располагается Село Дранда. Здешние села совсем не напоминают Гагрско-Афонскую Абхазию, к которой я привык: с горами, подходящими близко к морю, шумными отдыхающими и соответствующей инфраструктурой. Если бы меня привезли с закрытыми глазами вот в такое место, сказал бы, что это - где-то под Москвой.
Рядом - единственная в Абхазии тюрьма. Место живописнейшее! Примечательно, что за стеной во всю орала попсовая музычка и раздавались звуки и возгласы, характерные для игры в нарды или домино. Охранники (молодые ребятки-срочники), которые расположились на вытащенной под тень деревьев кровати, подошли к группе послушать экскурсовода и посмотреть на девочек. Я спросил у них: «Кто это там развлекается?». Они ответили: «Зеки, им не запрещено».
Запомнилась дорога, ведущая от Очамчиры, через сёла, к Бедийскому храму. Сначала - своей пронзительной прямотой. Потом - столь же заметно навязчивым петлянием и нырянием вверх-вниз между домиками абхазских и мегрельских сел, переходящих одно в другое. И, нужно отметить, что даже из окна автомобиля, чувствовалось живое дыхание быта и уклада жизни абхазской глубинки. Людей и здесь встречалось мало, хотя большинство домов и дворов были хорошо ухожены. Высоких и глухих заборов, видимо, делать здесь не принято. Поэтому можно было хорошо разглядеть хозяйство.
В то же время, около трети домов брошены. Все общественные здания: магазинчики, административные и совхозные постройки, школы, - можно назвать только бывшими. Подавляющее их большинство не имеет ничего, кроме стен.
Меня очень заинтересовали какие-то веранды, во многих дворах пристроенные к заборам у дороги. Одни были скромные, на других могло уместиться и два десятка человек. Под крышей обязательно стояли стол и скамейки, а на некоторых даже телевизоры. На стене висели портреты. Экскурсовод не смогла объяснить их назначение и обратилась к водителю. Он объяснил, что это - родовые кладбища. И такое объяснение было еще более удивительно, чем сам их вид.
Фото взято с сайта www.marshruty.ru
По дороге было много чего интересного и фотоинтересного. Вот только просить остановиться с такой обширной программой и в такой большой компании бесполезно. Но в одном месте остановиться просили все.
Это – буйволы села Агубедия. Животные сколь мощные, столь и благородно спокойные. Если пытаться приблизиться к ним, встают и чинно, с сожалением, но без обиды, вылезают из своего "уютного" влажного лежбища и отходят в сторону. Они как бы осознают собственную силу, но, ввиду своего благородства, им неловко связываться с этими шумными, суетливыми двуногими существами – людьми.
Это - тунг. После революции в Абхазии были созданы целые плантации тунгового дерева. Оно было важным стратегическим сырьем, т.к. его использовали для изготовления машинного масла. Плоды этого дерева похожи на яблоки, но очень ядовиты.
А вот и сам Бедийский храм. Многие думают, что фильм «Олимпиус инферно» про войну в Южной Осетии снимали в самой Осетии. Ан – нет. Фильм снимали в Очамчире и окрестностях. И эти завораживающие виды мелькают в начале фильма.
Поднявшись на плато, где стоит этот древний храм, окруженный с трех сторон высокими обрывами, ощущаешь внезапное спокойствие и отрешенность от всей мирской суеты. Причем, на этой не широкой, в общем-то, площадке очень отчетливо слышно все, что одновременно делается там, внизу, со всех трех сторон. Где-то тарахтит трактор... Вот женщина на непонятном языке отчитывает своего ребенка... Откуда-то слышны звуки пилы, где-то ржут лошади... Они, там внизу, друг друга не слышат, они по разные стороны плато, а ты слышишь и видишь всю громадную панораму. При этом не различаешь отдельные маленькие детальки, которые составляют эту разноцветную мозаику жизни, а воспринимаешь всю картину целиком, находясь и физически, и мысленно как бы над ней. Эти ощущения, наверное, испытывает господь, когда смотрит на Землю.
Гупский водопад. В общем-то места, кроме самого водопада, живописностью не поразили. Говорят нужно идти к нему сверху – там интереснее. Отмечу только, что вода в речке была очень теплая. В озерце, под водопадом можно было сидеть не замерзая хоть полчаса. Я же думал, что горные речки должны быть обязательно ледяными.
Еще на водопаде, может ввиду его не особой интересности, забавлялся местный… м-м-м… Аниматор? Во всяком случае, уставший под вечер народ он повеселил карабканьем на 20-ти метровую высоту по скользким камням, несколькими захватывающими прыжками вниз головой в каменную чашу озера и царапанием на скале памятной надписи.
После пикника на водопаде разморенные тетушки-экскурсанты добрались наконец обратно по речке до родного автобуса.
На обратном пути, в автобусе, пели советские и детские песни. А в это время с великолепных гор сползал синеющий вечер. Белый новенький микроавтобус, неспешно бредущий по дорогам абхазской глубинки и пронизывающий окрестные сёла пионерским задором, для немногочисленных местных жителей был, мягко говоря, в диковинку. Они задумчиво останавливались и провожали нас долгим печальным взглядом. О чем они думали, глядя на нас? Может, вспоминали, как когда-то в молодости, вот такие же уставшие, но веселые возвращались с работы из колхоза в свои полные жизни дома…
Последняя остановка - в Кындыге. Ни сил, ни настроения купаться в сероводородных источниках на ночь глядя, когда домой ехать еще три часа, у большинства из группы не возникло. Но всегда найдется пара человек, которым по кайфу что-то не общеприятное.
Было уже не весело. Завтра я должен был еще ехать на Альпийские луга – тоже рано утром. Остаток пути ехали уже молча. Все спали, я нервничал. Дома нервничала жена.
Пару слов о том, как же я попал на эту экскурсию и о причинах неоправданных ожиданий. Я просто связался с организатором (контакты нашел на www.abhazia.com) и спросил, можно ли устроить поездку на день в Ткуарчал, с заездом в Бедию. Она конечно сразу пообещала. Но я был один, поэтому она под меня искала группу. Две с половиной недели мы сней перезванивались. Даже один раз уже время было назначено на следуещее утро. Но в полдвенадцатого ночи она дала отбой, со смешными объяснениями. И в этот-то раз, я, когда вышел в семь утра к месту встречи, очень сомневался, что куда-то уеду. Но, видимо, она нашла две компании (одна в Гагре, другая - в Сухуме), которые хотели по Восточной Абхазии, каждые в свои места. Всех объединила, нашла большой микроавтобус и получился такой компот. При всем при том, что стоило это не дешево. Вобщем, у меня еще по ходу общения по телефону о ней сложилось мнение, что это скользкий человек, своего не упустит. Но очень хотелось из Гагры поехать, а не из Сухума. Да и мнения о ней разные слышал. Вот теперь знаю.
Остается добавить, что наша организатор-экскурсовод оставила нас, сойдя в Сухуме. А водитель (сам он эшерский), державший себя при ней любезно, всю оставшуюся дорогу чертыхался. Оказывается и его она тоже, мягко говоря, ввела в заблуждение, относительно обширности нашего маршрута: «Таких экскурсий никогда у меня не было, чтоб за один день пол Абхазии объехать, да еще на ночь глядя таксистом работать!» Вдобавок ко всему при въезде в Гагру стало тошнить девочку. Мы остановились, впрочем, как всегда в таких случаях, поздно. Когда стали отъезжать от обочины, в темноте провалились колесом в открытый люк.
Когда, около полуночи, я заявился домой, все уже спали. Лишь жена не легла - меня дожидалась. Только она не разговаривала со мной до утра.
Утром было пасмурно и Альпийские луга отменились. Конечно, я бы просто перенес на следующий день, но он был предпоследним перед отъездом. Так что, если учитывать, что Ткуарчал и Турецкую крепость в Цандрипшском ущелье я так и не видел, на следующее лето уже сейчас намечается обширная программа.
В контексте
|
